Неточные совпадения
На правой
стороне теплой
церкви,
в толпе фраков и белых галстуков, мундиров и штофов, бархата, атласа, волос, цветов, обнаженных плеч и рук и высоких перчаток, шел сдержанный и оживленный говор, странно отдававшийся
в высоком куполе.
Каменный ли казенный дом, известной архитектуры с половиною фальшивых окон, один-одинешенек торчавший среди бревенчатой тесаной кучи одноэтажных мещанских обывательских домиков, круглый ли правильный купол, весь обитый листовым белым железом, вознесенный над выбеленною, как снег, новою
церковью, рынок ли, франт ли уездный, попавшийся среди города, — ничто не ускользало от свежего тонкого вниманья, и, высунувши нос из походной телеги своей, я глядел и на невиданный дотоле покрой какого-нибудь сюртука, и на деревянные ящики с гвоздями, с серой, желтевшей вдали, с изюмом и мылом, мелькавшие из дверей овощной лавки вместе с банками высохших московских конфект, глядел и на шедшего
в стороне пехотного офицера, занесенного бог знает из какой губернии на уездную скуку, и на купца, мелькнувшего
в сибирке [Сибирка — кафтан с перехватом и сборками.] на беговых дрожках, и уносился мысленно за ними
в бедную жизнь их.
«Полегче! легче!» — слышится голос, телега спускается с кручи: внизу плотина широкая и широкий ясный пруд, сияющий, как медное дно, перед солнцем; деревня, избы рассыпались на косогоре; как звезда, блестит
в стороне крест сельской
церкви; болтовня мужиков и невыносимый аппетит
в желудке…
Он не участвовал
в ночных оргиях с товарищами, которые, несмотря на строжайший присмотр, завели на
стороне любовницу — одну на восемь человек, — ни также
в других шалостях, доходивших до кощунства и насмешек над самою религиею из-за того только, что директор требовал частого хожденья
в церковь и попался плохой священник.
В стороне Поварской кто-то протяжно прокричал неясное слово, и тотчас же из-за
церкви навстречу Климу бросилась дородная женщина; встряхивая головою, как лошадь, она шипела...
— Да не вертись по
сторонам в церкви, не таскай за собой молодых ребят… Что, Иван Иваныч: ты, бывало, у ней безвыходно жил! Как теперь: все еще ходишь? — строго спросил он у какого-то юноши.
— Вы у нас, — продолжал неумолимый Нил Андреич, — образец матерям и дочерям:
в церкви стоите, с образа глаз не отводите, по
сторонам не взглянете, молодых мужчин не замечаете…
Многие обрадовались бы видеть такой необыкновенный случай: праздничную
сторону народа и столицы, но я ждал не того; я видел это у себя; мне улыбался завтрашний, будничный день. Мне хотелось путешествовать не официально, не приехать и «осматривать», а жить и смотреть на все, не насилуя наблюдательности; не задавая себе утомительных уроков осматривать ежедневно, с гидом
в руках, по стольку-то улиц, музеев, зданий,
церквей. От такого путешествия остается
в голове хаос улиц, памятников, да и то ненадолго.
Причем это обыкновенно происходило так: всякое изменение — революционное или реформаторское —
в царстве кесаря вначале вызывало сопротивление со
стороны церкви, осуждение новшества, как проявления духа антихриста.
Теперь, с другой
стороны, возьмите взгляд самой
церкви на преступление: разве не должен он измениться против теперешнего, почти языческого, и из механического отсечения зараженного члена, как делается ныне для охранения общества, преобразиться, и уже вполне и не ложно,
в идею о возрождении вновь человека, о воскресении его и спасении его…
Небольшое село из каких-нибудь двадцати или двадцати пяти дворов стояло
в некотором расстоянии от довольно большого господского дома. С одной
стороны был расчищенный и обнесенный решеткой полукруглый луг, с другой — вид на запруженную речку для предполагаемой лет за пятнадцать тому назад мельницы и на покосившуюся, ветхую деревянную
церковь, которую ежегодно собирались поправить, тоже лет пятнадцать, Сенатор и мой отец, владевшие этим имением сообща.
В церкви этот люд располагался так: мужской пол занимал правую
сторону; женский — левую.
Не будучи
в состоянии угомонить этот тайный голос, она бесцельно бродила по опустелым комнатам, вглядывалась
в церковь, под сенью которой раскинулось сельское кладбище, и припоминала. Старик муж
в могиле, дети разбрелись во все
стороны, старые слуги вымерли, к новым она примениться не может… не пора ли и ей очистить место для других?
Это была широкая аллея, с обеих
сторон обсаженная громадными липами, из-за стволов которых выглядывали разные монастырские постройки: академия, крохотные
церкви, с лежащими
в них под спудом мощами, колодцы с целебной водой и т. п.
По воскресеньям он аккуратно ходил к обедне. С первым ударом благовеста выйдет из дома и взбирается
в одиночку по пригорку, но идет не по дороге, а сбоку по траве, чтобы не запылить сапог. Придет
в церковь, станет сначала перед царскими дверьми, поклонится на все четыре
стороны и затем приютится на левом клиросе. Там положит руку на перила, чтобы все видели рукав его сюртука, и
в этом положении неподвижно стоит до конца службы.
А пойдет ли, бывало, Солоха
в праздник
в церковь, надевши яркую плахту с китайчатою запаскою, а сверх ее синюю юбку, на которой сзади нашиты были золотые усы, и станет прямо близ правого крылоса, то дьяк уже верно закашливался и прищуривал невольно
в ту
сторону глаза; голова гладил усы, заматывал за ухо оселедец и говорил стоявшему близ его соседу: «Эх, добрая баба! черт-баба!»
Русская
Церковь, со своей
стороны,
в настоящее время, если не ошибаюсь, ставит перед собой подобную цель из-за происходящего на Западе возмутительного и внушающего тревогу упадка христианства; оказавшись перед лицом застоя христианства
в Римской
Церкви и его распада
в церкви протестантской, она принимает, по моему мнению, миссию посредника — связанную более тесно, чем это обычно считают, с миссией страны, к которой она принадлежит.
А с другой
стороны подстерегает опасность той рационализации
Церкви в христианском быту и христианском богословии, которая делает христианство смертельно скучным, пресным и уродливым.
Свободная активность человеческой воли органически входит
в тело
церкви, является одной из
сторон церковной жизни.
В Ново-Михайловке телеграфная станция, школа, казарма для богадельщиков и остов недостроенной деревянной
церкви. Есть пекарня, где пекут хлеб для каторжных, занятых дорожными работами
в районе Ново-Михайловки; пекут, должно быть, без всякого контроля со
стороны начальства, так как хлеб здесь отвратительный.
Этот взгляд был присущ и младшим представителям
церкви; сахалинские священники всегда держались
в стороне от наказания и относились к ссыльным не как к преступникам, а как к людям, и
в этом отношении проявляли больше такта и понимания своего долга, чем врачи или агрономы, которые часто вмешивались не
в свое дело.
Когда показались первые домики, Нюрочка превратилась вся
в одно внимание. Экипаж покатился очень быстро по широкой улице прямо к
церкви. За
церковью открывалась большая площадь с двумя рядами деревянных лавчонок посредине. Одною
стороною площадь подходила к закопченной кирпичной стене фабрики, а с другой ее окружили каменные дома с зелеными крышами. К одному из таких домов экипаж и повернул, а потом с грохотом въехал на мощеный широкий двор. На звон дорожного колокольчика выскочил Илюшка Рачитель.
Похороны Лизы были просты, но не обошлись без особых заявлений со
стороны некоторых граждан. Один из них прошел
в церковь со стеариновою свечкою и во все время отпевания старался вылезть наружу. С этою же свечкою он мыкался всю дорогу до кладбища и, наконец, влез с нею на земляной отвал раскрытой могилы.
Все переходили по недоделанному полу
в комнату Мари, которая оказалась очень хорошенькой комнатой, довольно большою, с итальянским окном, выходившим на сток двух рек; из него по обе
стороны виднелись и суда, и мачты, и паруса, и плашкотный мост, и наконец противоположный берег, на склоне которого размещался монастырь, окаймленный оградою с стоявшими при ней угловыми башнями, крытыми черепицею, далее за оградой кельи и службы, тоже крытые черепицей, и среди их
церкви и колокольни с серебряными главами и крестами.
Когда невесту привезли
в церковь, то ее провели на левую
сторону, а жених стоял на правой.
Это звонили на моленье, и звонили
в последний раз; Вихрову при этой мысли сделалось как-то невольно стыдно; он вышел и увидел, что со всех
сторон села идут мужики
в черных кафтанах и черных поярковых шляпах, а женщины тоже
в каких-то черных кафтанчиках с сборками назади и все почти повязанные черными платками с белыми каймами; моленная оказалась вроде деревянных
церквей, какие прежде строились
в селах, и только колокольни не было, а вместо ее стояла на крыше на четырех столбах вышка с одним колоколом,
в который и звонили теперь; крыша была деревянная, но дерево на ней было вырезано
в виде черепицы; по карнизу тоже шла деревянная резьба; окна были с железными решетками.
— Был скромный, а теперь выше лесу стоячего ходит. Медаль, сказывает, во сне видел. Всю здешнюю
сторону под свою державу подвел, ни один помещик дыхнуть без его воли не может. У нас, у Николы на Вопле, амвон себе
в церкви устроил, где прежде дворяне-то стаивали, алым сукном обил — стоит да охорашивается!
— Взять их! — вдруг крикнул священник, останавливаясь посреди
церкви. Риза исчезла с него, на лице появились седые, строгие усы. Все бросились бежать, и дьякон побежал, швырнув кадило
в сторону, схватившись руками за голову, точно хохол. Мать уронила ребенка на пол, под ноги людей, они обегали его
стороной, боязливо оглядываясь на голое тельце, а она встала на колени и кричала им...
Монастырь, куда они шли, был старинный и небогатый. Со всех
сторон его окружала высокая, толстая каменная стена, с следами бойниц и с четырьмя башнями по углам. Огромные железные ворота, с изображением из жести двух архангелов, были почти всегда заперты и входили
в небольшую калиточку. Два храма, один с колокольней, а другой только
церковь, стоявшие посредине монастырской площадки, были тоже старинной архитектуры. К стене примыкали небольшие и довольно ветхие кельи для братии и другие прислуги.
Пройдя
церковь и баррикаду, вы войдете
в самую оживленную внутреннею жизнью часть города. С обеих
сторон вывески лавок, трактиров; купцы, женщины
в шляпках и платочках, щеголеватые офицеры, — всё говорит вам о твердости духа, самоуверенности, безопасности жителей.
Фаэтон между тем быстро подкатил к бульвару Чистые Пруды, и Егор Егорыч крикнул кучеру: «Поезжай по левой
стороне!», а велев свернуть близ почтамта
в переулок и остановиться у небольшой
церкви Феодора Стратилата, он предложил Сусанне выйти из экипажа, причем самым почтительнейшим образом высадил ее и попросил следовать за собой внутрь двора, где и находился храм Архангела Гавриила, который действительно своими колоннами, выступами, вазами, стоявшими у подножия верхнего яруса, напоминал скорее башню, чем православную
церковь, — на куполе его, впрочем, высился крест; наружные стены храма были покрыты лепными изображениями с таковыми же лепными надписями на славянском языке: с западной
стороны, например, под щитом, изображающим благовещение, значилось: «Дом мой — дом молитвы»; над дверями храма вокруг спасителева венца виднелось: «Аз есмь путь и истина и живот»; около дверей, ведущих
в храм, шли надписи: «Господи, возлюблю благолепие дому твоего и место селения славы твоея».
Сусанна
в это время одевалась
в своей маленькой комнатке, досадуя на себя, что согласилась на поездку с Егором Егорычем
в церковь, и думая, что это она — причина всех неприятностей, а с другой
стороны, ей и хотелось ехать, или, точнее сказать, видеть Егора Егорыча.
— Да ведь от вас ничего такого и не потребуется, мой друг, — успокоивал он меня. — Съездите
в церковь (у портного Руча вам для этого случая «пару» из тонкого сукна закажут), пройдете три раза вокруг налоя, потом у кухмистера Завитаева поздравление примете — и дело с концом. Вы —
в одну
сторону, она —
в другую! Мило! благородно!
Правдивее говорят о наружной
стороне того царствования некоторые уцелевшие здания, как
церковь Василия Блаженного, коей пестрые главы и узорные теремки могут дать понятие о причудливом зодчестве Иоаннова дворца
в Александровой слободе; или
церковь Трифона Напрудного, между Бутырскою и Крестовскою заставами, построенная сокольником Трифоном вследствие данного им обета и где доселе видно изображение святого угодника на белом коне, с кречетом на рукавице [С тех пор как это написано,
церковь Трифона Напрудного так переделана, что ее узнать нельзя.
Погост стоял уединенно,
в стороне от всякого селения; неподалеку от
церкви ютились почерневшие избы священника и причетников, а кругом во все
стороны стлалась сиротливая снежная равнина, на поверхности которой по местам торчал какой-то хворост.
Чтобы были приняты следующие решения: 1) Выразить удовлетворение по поводу официального предложения со
стороны пресвитерианской
церкви в Соединенных Штатах верховным представителям каждого религиозного общества христианского исповедания соединиться для общего обсуждения мер, могущих вести к замене войны международным третейским судом.
Учение это, по мнению людей науки, заключающееся только
в его догматической
стороне —
в учении о троице, искуплении, чудесах,
церкви, таинствах и пр. — есть только одна из огромного количества религий, которые возникали
в человечестве и теперь, сыграв свою роль
в истории, отживает свое время, уничтожаясь перед светом науки и истинного просвещения.
Переселение, тяжкое везде, особенно противно русскому человеку; но переселяться тогда
в неизвестную басурманскую
сторону, про которую, между хорошими, ходило много и недобрых слухов, где, по отдаленности
церквей, надо было и умирать без исповеди и новорожденным младенцам долго оставаться некрещенными, — казалось делом страшным!..
Особенно хорош бывал Гордей Евстратыч по праздникам, когда являлся
в свою единоверческую
церковь, степенно клал установленный «начал» с подрушником
в руках, потом раскланивался на обе
стороны, выдерживал всю длинную службу по ниточке и часто поправлял дьячков, когда те что-нибудь хотели пропустить или просто забалтывались.
Теперь Белоглинский завод представлял собой такую картину: во-первых, «заречная» низкая
сторона, где, собственно, находилось первоначальное раскольничье поселенье и где теперь проходила Старая Кедровская улица; дома здесь старинные, и люди
в них старинные — отчасти раскольники, отчасти единоверцы; во-вторых, «нагорная»
сторона, где красовалась православная
церковь и хоромины Шабалина.
Церковь богато освещена. Среди разодетой публики,
в стороне, скрестив руки на груди, — любимая поза красавца
В.
В. Пукирева, — безнадежно смотрит на венчание высокий, стройный молодой человек. Чиновник-родитель выдавал за старую мумию, своего начальника, единственную дочь — невесту, и художник дал
в картине свой автопортрет. Это знала Москва.
Это случилось как раз
в то время, когда
в церквах оканчивалась великопостная обедня и народ, выслушав покаянные молитвы, расходился перед исповедью по домам, но множество людей по пути завернуло
в сторону, чтобы постоять на улице перед дверями суда, откуда должны будут выйти сыновья и мать.
С этой духовной
стороны она и начала свое вдовье господарство. Первым ее делом было потребовать из
церквей исповедные росписи и сличить, кто из крестьян ходит и кто не ходит
в церковь? От неходящих, которые принадлежали к расколу, она потребовала только чтоб они ей откровенно сознались, и заказала, чтобы их причет не смущал и не неволил к требам. Она о них говорила...
Дон-Кихот же, тоже прогулявшись, хватил старины, от которой чуть не отвык, обабившись: и он и Зинка заметили, что когда они ехали
в церковь с «барыней Аксюткой» (так ее звали крестьяне), то даже лошади шли понуро и сам тарантас все бочил на левую
сторону, где сидела крепкотелая Ингигерда; но когда Дон-Кихот, сразившись и отбив Грайворону, крикнул: «Зинобей!» — все сразу изменилось: одры запряли ушми и полетели, тарантас запрыгал, как скорлупочка по ветру, и сами Зинка и его барин вздохнули родною жизнью.
Поравнявшись с группою деревьев, которая с трех
сторон закрывала
церковь, извозчик позабыл о том, что советовал им старый ловчий, — не свернул с дороги: колеса телеги увязли по самую ступицу
в грязь, и, несмотря на его крики и удары, лошади стали.
—
В нашей
церкви… знаешь? — есть на левой
стороне картина… знаешь? — и там нарисована одна святая, и ну вот! Она похожа на икону!
Его и детей точно вихрем крутило, с утра до вечера они мелькали у всех на глазах, быстро шагая по всем улицам, торопливо крестясь на
церкви; отец был шумен и неистов, старший сын угрюм, молчалив и, видимо, робок или застенчив, красавец Олёшка — задорен с парнями и дерзко подмигивал девицам, а Никита с восходом солнца уносил острый горб свой за реку, на «Коровий язык», куда грачами слетелись плотники, каменщики, возводя там длинную кирпичную казарму и
в стороне от неё, под Окою, двухэтажный большой дом из двенадцативершковых брёвен, — дом, похожий на тюрьму.
И когда на него падал её тяжёлый масляный взгляд, он шевелил плечами, сгибал шею и, отводя глаза
в сторону, видел, что уродливые, полупьяные люди таращат глаза с тем туповатым удивлением, как обыватели Дрёмова смотрели на маляра, который, упав с крыши
церкви, разбился насмерть.
А какой богомольный человек Иван Иванович! Каждый воскресный день надевает он бекешу и идет
в церковь. Взошедши
в нее, Иван Иванович, раскланявшись на все
стороны, обыкновенно помещается на крылосе и очень хорошо подтягивает басом. Когда же окончится служба, Иван Иванович никак не утерпит, чтоб не обойти всех нищих. Он бы, может быть, и не хотел заняться таким скучным делом, если бы не побуждала его к тому природная доброта.
О сеньор, нам очень плохо!
Случайно я проведал
стороною,
Что к ним из Рима будет новый член,
Какой-то дон Йеронимо. Он
в Кадикс
На корабле на днях приехать должен.
Святых он братий хочет подтянуть;
Они его со страхом ожидают;
Чтоб избежать
в бездействии упрека,
Формальный вам готовится процесс;
Арестовать должны вас очень скоро.
Меж тем разосланы во все концы
Глашатаи, чтоб ваше отлученье
От
церкви и закона объявить.
Пропали мы совсем!